В предваряющей документ справке указывается, что его действие станет распространяться на органы управления образованием и руководителей образовательных организаций.
Пока речь в законопроекте идет о пропускных режимах, защищенности территории и пр., все вроде бы нормально. Но в какой-то момент дело доходит до Интернета…[spoiler]
Как резюмирует предложения Минобрнауки Интерфакс, чтобы выявить потенциальных нарушителей порядка и предотвратить подготовку и совершение теракта, документ предусматривает, например, анализ персональных сайтов и страниц в Интернете учащихся и сотрудников учреждений. Особое внимание предполагается уделять анализу обмена и распространения информации околорадикального толка.
Кроме того, авторы законопроекта предлагают мониторить интернет-ресурсы, форумы, блоги и сообщества в социальных сетях, занимающиеся распространением информации террористической и экстремистской направленности, которые по каким-либо причинам могут посещать учащиеся и работники образовательных организаций. На учеников и работников школ и вузов, проявляющих интерес к террористической деятельности, предлагается составлять психологические портреты.
Также учреждениям предлагается создать самостоятельные сайты, которые позволили бы контролировать информационное пространство образовательной среды и ее содержание, чтобы защитить ее от «влияния информационного давления экстремистской направленности».
Самостоятельные эффективные сайты с «антитеррористическим уклоном» — это из области фантастики. Даже обсуждать не хочется.
Превентивный мониторинг Сети для выявления потенциальных террористических угроз — это вещь, безусловно, нужная и полезная, вот только директора, ректоры и чиновники от образования с ней справиться не смогут по определению.
Подобная работа требует колоссальных ресурсов и высочайшей многоплановой и специализированной квалификации. Даже профильные силовые ведомства не чувствуют себя на этом поле достаточно комфортно.
В начале 2010 г. на одном тематическом мероприятии я слушал доклад представителя ФСБ Дмитрия Правикова, в котором он в том числе коснулся и темы мониторинга Интернета. Тогда он в частности отмечал, что когда, например, речь идет о контенте экстремистского характера, чаще всего мы имеем дело с уже свершившимися преступлениями, предотвращать которые уже поздно (записи расправ и пр.).
Есть и другая сторона вопроса. Как указывал г-н Правиков, контент сейчас крайне размыт в своей классификации: ФСБ точно не может сказать, где начинается экстремизм. Часть, например, националистов просто треплется в блогах, но на реальные преступления никогда не пойдет. Но бывает и наоборот. Например, за год до описываемого выступления при расследовании крайне резонансного убийства в центре Москвы адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, известных своей антифашистской деятельностью, были задержаны неонацисты Никита Тихонов и Евгения Хасис. (Представитель ФСБ не называл фамилий, но исходя из контекста речь однозначно шла об этом деле и об этих его фигурантах.) Так вот, по уверению Дмитрия Правикова, фигурантка этого дела еще за полгода до преступления попала в поле зрения ФСБ, ее личный блог регулярно мониторился, но ничто не предвещало того, что она может стать непосредственной соучастницей убийства. Это означает, что контент нужно отслеживать четче, но как это делать, г-н Правиков не знает. Пока ни одна компьютерная система заранее выявить формирование преступной среды не в состоянии.
В общем, на чиновников и руководителей образовательных учреждений сейчас хотят повесить обязанности, с которыми они не в состоянии справиться в принципе.
Документ предполагает общественное обсуждение в течение 15 дней; может что-то еще и изменится.
