Это может показаться странным, но аббревиатура ECM (Enterprise Content Management), если обратиться к истории ее использования на российском ИТ-рынке, старше более известного сегодня термина СЭД (система электронного документооборота). Объяснение этому парадоксу простое: понятие СЭД только несколько лет назад утвердилось в качестве общепринятого обозначения некоторого сегмента ИТ-рынка, победив большой набор конкурирующих названий — САД, СУД, СДОУ… (но везде присутствуют “система” и “документ”).

Термин ECM появился у нас лет десять назад, с тех пор не менялся, но использовался редко. Тогда мы относились к нему как к некоторой далекой от наших ИТ-реалий теории, к тому же, кажется, довольно искусственно придуманной западными маркетологами для написания очередной серии своих отчетов. Первые лет пять он чаще всего использовался у нас в контексте такой постановки вопроса: что нужно отечественным заказчикам — западные ECM-решения или российские СЭД-продукты? При этом ответ почти всегда получался один и тот же: конечно же отечественные разработки, ведь они ориентированы на наши принципы делопроизводства, которые существенно отличаются от зарубежных. По аналогии с тем, что западное бухгалтерское ПО для нас тоже не годится. И это было понятно.

Однако лет пять спустя мы стали все же понимать, что такое сопоставление ECM и СЭД неверно, это понятия разного уровня и было бы правильно рассматривать СЭД как некоторую часть ECM. Причем часть, реально нужную на нашем рынке, в то время как остальные компоненты ECM нам не слишком-то необходимы.

Но потом (два-три года назад) произошла еще одна терминологическая метаморфоза, когда ECM и СЭД стали вдруг использоваться почти как синонимы. Пояснения типа “ECM — это то, что у нас СЭД” или “СЭД — это по-западному ECM” все чаще стали звучать в выступлениях экспертов, откуда естественным образом перекочевали в СМИ.

И вот, кажется, именно сейчас мы стали свидетелями нового исторического этапа в жизни СЭД/ECM. Он связан с тем, что потребности российских заказчиков возрос до того уровня (точнее даже, критическая масса этих потребностей), когда круг задач автоматизации вышел за рамки “наших” СЭД и появился спрос на идеи (что важно!) и решения ECM. Для того чтобы разобраться с текущей ситуацией на нашем СЭД/ECM-рынке, мы обратились за помощью к экспертам ведущих игроков на этом ИТ-поле.

СЭД и ECM: в чем разница?

Максим Андрианов считает, что на сегодняшний день границы понятия “документ” приобретают весьма размытую форму. Сегодня это не “бумага с печатью” (пусть и в электронном виде), а некоторый набор информации, участвующий во внутренних или внешних процессах субъекта. В итоге получается, что EDMS (она же СЭД) является частью ECM-системы, а ECM-система соответственно обладает функциями EDMS.

По мнению Василия Бабинцева, понятия СЭД и ECM все же лежат в разных плоскостях. СЭД — это информационная система конкретного предприятия, помогающая структурировать и автоматизировать работу с информацией (и документацией) в широком понимании, включая используемое ПО, методологии, регламенты работы, стандарты предприятия и т. д. ECM — это концепция, точка зрения на структуру предметной области работы с информацией. В российской практике СЭД, как правило, автоматизируют лишь часть задач ECM, обычно это управление документами и их хранение, управление потоками работ. Но в то же время ряд организаций автоматизируют с помощью СЭД и нетипичные для ECM задачи, находящиеся на стыке “интересов” других классов систем (ERP, CRM и пр.), такие как работа со счетами, с контрагентами, с кадрами и т. д.

Константин Синюшин предлагает перевести обсуждение вопроса в область реально сложившейся практики решения самых разных прикладных задач, ориентированных на хранение или обработку потоков документов в электронном виде в среде крупных корпоративных заказчиков. Тут терминология очень понятна. ЕСМ — это класс платформенного программного обеспечения для универсального решения любых задач коллективной работы с электронными документами и иными видами неструктурированного контента в любой предметной области любого предприятия и в любой отрасли экономики. На его основе могут создаваться прикладные системы, решающие задачи СЭД. Но нужно понимать, что в общем случае каждая законченная прикладная СЭД может быть выполнена вовсе не на ЕСМ-платформе, а написана с нуля, сочетая тем самым в себе в едином коде элементы платформенного и прикладного функционала. Но такой подход, по его мнению, является тупиковым в плане развития рынка, по крайней мере для крупных компаний, поскольку по мере проникновения электронных документов и электронных регламентов в жизнь такой компании может оказаться, что ей необходимо внедрить не менее трех разных СЭД (административную, финансовую, проектную) для решения каждой отдельной задачи, а это вступит в противоречие с принципом единого информационного пространства.

“Как часто почту путают с СЭД, так и СЭД путают с ЕСМ”, — говорит Сабир Асадуллаев. Он считает, что СЭД правильно будет рассматривать как одну из множества систем, входящих в ECM. Ключевой чертой СЭД является процесс: система описывает последовательность действий и ответственных лиц, четко разделяя права и ограничивая доступ пользователей к нерелевантной информации. В зависимости от масштаба и круга задач CЭД могут базироваться на разных технологиях. Для обмена небольшими документами могут применяться почтовые механизмы, а для больших документов (например, чертежей) лучше подходит СЭД, реализованная в виде веб-сервера с доступом через браузер и использующая для взаимодействия пересылку уведомлений.

ЕСМ становятся актуальными в тех случаях, когда появляется необходимость управлять неструктурированными данными, которые генерируются и хранятся различными системами предприятия, той же СЭД или системой управления проектами. Хорошим примером здесь могут стать юридические фирмы, действующие в системе прецедентного права. Такие компании имеют огромные архивы судебных дел, и для них важно иметь возможность оперативно найти необходимое в данный момент дело, а также все связанные с ним дискуссии, комментарии, решения и ссылавшиеся на него судебные процессы. Но тут кроме поиска ЕСМ должна еще обеспечить управление, разделение доступа и прав, возможность публикации, редактирования и управления версиями. Технологически ЕСМ — это прежде всего язык XML, позволяющий устанавливать местные языки и задавать теги для облегчения поиска.

Александр Родионов видит различия между СЭД и ECM, но считает, что в сегодняшней индустрии эти понятия стали чрезвычайно близки, поскольку на большинстве российских предприятий и учреждений управление основывается на документах и опирается на традиционные службы информационного менеджмента: канцелярии, секретариаты, первые отделы. “Журналы регистрации”, “поручения”, “контроль исполнения”, “уровень конфиденциальности” — это процессы, задачи и язык, понятные сотрудникам данных служб. При этом многие российские ECM/СЭД-решения, реализованные в таких терминах, позволяют выполнять проекты по автоматизации других деловых процессов (например, централизованное хранение электронных копий страховых договоров и их доставку на нужный уровень принятия решений), хотя тут следует опираться на другие институты менеджмента и говорить на ином языке.

“Инструменты ECM-систем ориентированы не на делопроизводителей, а на бизнес-пользователей, предоставляя им знакомые и интуитивно понятные средства для управления документами на всех стадиях жизненного цикла: создание (в том числе совместное), согласование и утверждение, архивное хранение, поиск и т. д., — подчеркивает Роман Щемелев. — Нужно также иметь в виду, что сегодня значительная, причем постоянно возрастающая доля информации представлена не только в виде формальных документов, но и в виде мультимедийного контента (видео, графика, Web-контент). Кроме того, ECM-системы содержат инструменты для управления информацией любого типа, от структурированных данных, хранящихся в транзакционных системах, и официальных документов до неформального Web-контента и мультимедиа-содержимого”.

“То, что СЭД, построенные по принципу учетных, т. е. основанные только на карточках, закрытые для кастомизации и не имеющие встроенных средств управления статусами документов, потоками работ, ролями пользователей, будут иметь очень ограниченный рынок, было понятно специалистам еще лет десять назад, — считает Александр Бейдер. — Сейчас такие системы востребованы в тех случаях, когда стоит только задача автоматизации делопроизводства и, может быть, еще учета договоров”.

ECM — это системы, которые рассматривают бизнес-контент предприятия в неразрывной связи с его бизнес-процессами. Поэтому, как правило, такие системы внедряются в интеграции с финансово-учетной системой (ERP). Они строятся в подавляющем большинстве случаев на лидирующих промышленных платформах, таких как EMC Documentum, Open Text Content Server, IBM FileNet. ECM — это и высококачественное расширение состава решаемых в рамках СЭД задач, и принципиально иные технологии обработки документов. “Что касается методик, то методики проектирования АСУ, по которым многие учились еще в советских вузах, сегодня по-прежнему актуальны, — подчеркивает Александр Бейдер. — Если бы современные разработчики чаще к ним обращались, то это позволило бы избежать провала многих проектов”.

Дмитрий Романов отмечает, что принципиальное различие СЭД и ECM видно уже в том, что в аббревиатуре СЭД ключевое слово — “системы”, а в ECM — “менеджмент”. Есть предметная область — управление неструктурированной информацией, и есть один из вариантов автоматизации данной предметной области — СЭД. Если говорить о базовых технологических различиях между СЭД и ECM как программными продуктами, то их, как это ни странно, гораздо меньше. Если под СЭД понимать обобщенное предложение компаний-поставщиков, утверждающих, что с помощью их программных продуктов можно создавать системы электронного документооборота, то окажется, что у большинства таких систем есть и инструменты для хранения документов с поддержкой версионности, и workflow-движок с возможностью задания маршрутов движения документов, и средства полнотекстового поиска, и технологии сканирования/распознавания, и возможности работы с ЭЦП, и т. д. и.т. п. Это практически весь стек технологий, традиционно относимых к ECM. Несколько хуже в отечественных разработках обстоят дела с инструментами для совместной работы, но и тут ситуация постепенно меняется. А если рассматривать СЭД, создаваемые на основе программных ECM-платформ от мировых лидеров (неважно, в монолитной “моновендорной” или сервисно-ориентированной кросс-платформенной архитектуре), то функциональных различий вообще не остается.

Андрей Линев видит главное различие СЭД и ECM в том, что первая создается в интересах управления (прежде всего директивного), а вторая — в интересах упорядочения и использования информации, рождающейся в рамках ключевых деловых процессов. СЭД следует рассматривать как частный случай ECM, своего рода нишевое, “вертикальное” решение, реализующее определенный вид стратегии управления информацией и информационной архитектуры. Данная стратегия хорошо стандартизована (формализована), имеет богатую историю и практический опыт использования (имеются в виду, конечно, российские традиции делопроизводства). ECM позволяет решать гораздо более широкий класс задач. При этом для ЕСМ характерна высокая степень “демократичности”, слабая регламентированность в работе с документами.

“Сопоставить термин, имеющий определение, с термином, не имеющим определения, невозможно. ECM представляет собой четко определенное понятие, объединяющее широкий спектр технологий, которые используются для обработки неструктурированной информации, — считает Владимир Баласанян. — Отечественный же термин СЭД сложился стихийно и общепринятого определения не имеет. Термином СЭД в России называют любые системы, имеющие отношение к автоматизации работы с электронными документами, иногда его используют даже как российский аналог ECM. В нашей компании мы интерпретируем термин СЭД как систему для работы с документами, использующую отечественную метафору делопроизводства. А разрабатываться конкретные СЭД могут в том числе с использованием технологических средств той или иной ECM-системы”.

Нужна ли ECM российским заказчикам?

“Заказчики из сегмента крупных предприятий или государственных органов России и стран СНГ видят существенные различия между отдельно взятой прикладной СЭД и универсальной ЕСМ-платформой, — уверен Константин Синюшин. — Более того, в конкурсных требованиях все чаще присутствует обязательное использование индустриальной (и даже одной из лидирующих на мировом рынке) ЕСМ-платформ. В целом рынок СЭД очень многообразен, и в каждом слое несомненно есть свои лидеры, которые все меньше будут конкурировать друг с другом за пределами своих характерных сегментов. Отличие крупного предприятия от малого для ECM-поставщиков лежит в плоскости объемом потоков и архивов документов, используемых в работе организации, а также в уровне соблюдения регламентов обработки документов, включая скорость их прохождения”.

Сабир Асадуллаев также считает, что российские заказчики разницу между СЭД и ЕСМ чувствуют очень хорошо, но сдерживающий фактор в применении и того и другого варианта состоит в том, что многие компании не хотят быть прозрачными. Одним из драйверов роста популярности ECM является растущий спрос на порталы. “При внедрении портала становится актуальным вопрос интерфейса, и здесь заказчики выбирают ЕСМ, — считает эксперт. — Мы часто наблюдаем ситуацию, когда заказчики рассматривают ЕСМ как неотъемлемую часть портала”.

“Российские заказчики вполне терминологически грамотны, они отлично видят теоретические различия между понятиями ECM и СЭД. Но их интересует не теория, я не представляю себе, чтобы заказчик, интересующийся проблематикой документооборота, прошел мимо содержательной публикации на тему ECM, и наоборот, — говорит Александр Родионов. — Мы говорим с нашими заказчиками не на языке маркетинговых идиом (ECM тут не первая и не последняя), а на языке конкретных бизнес-задач и организационно-технических мероприятий”.

Владимир Баласанян более осторожен в вопросах терминологии: “Когда мы предлагаем заказчику приобрести у нас СЭД или ECM-систему, то обязательно разъясняем ему эти термины”.

По мнению Василия Бабинцева, российские заказчики интересуются темой ECM и такие различия понимают, но сегодня им близки далеко не все вопросы. Они интересуются автоматизацией бизнес-процессов, архивов документов. А, например, проблематика создания базы знаний организации, управления медиаданными сегодня выходит за пределы их активных интересов. По сути им интересно всё, что может помочь им решить основные, насущные бизнес-задачи прямо сейчас. Тем не менее в перспективе следует ожидать расширения интересов. Когда текущие основные процессы будут автоматизированы, заказчики обратятся к решению смежных, часто нестандартных задач (финансовый архив, проектный документооборот, управление тендерами). Что и наблюдается в ряде организаций, уже использующих СЭД.

Аналогичной точки зрения придерживается и Максим Андрианов: “Начиная с определенного момента для любой компании вопрос управления содержанием или информацией становится актуальным, когда компания накапливает критическую массу знаний, которую нужно распространять среди своих сотрудников или внутри процессов”

“Наверное, значение имеет не то, насколько заказчики видят различия между этими понятиями, а то, что востребовано на рынке, — говорит Андрей Линев. — Современные отечественные СЭД ориентированы на удовлетворение потребностей в первую очередь документоведов крупных российских организаций. И то, что функционал систем зачастую повторяет логику работы с бумажными документами, является следствием реализации задач, актуальных именно для этой категории, то есть для главных потребителей. Этот функционал до сих пор остаётся воспринимаемым и востребованным, несмотря на то что электронная среда открывает более широкие возможности и могла бы позволить достигать более значимых результатов. Но для этого должна коренным образом измениться культура работы с документами и должен появиться новый сорт потребителей. Сейчас это происходит, мы видим, что в связи с тенденцией массового подключения к СЭД бизнес-пользователей нарастает проблема удобства их работы. Для бизнес-специалистов требуется разработка своих интерфейсов к системе со своим функционалом, отличных от интерфейса и функционала документоведов. За счет этого происходит сближение решений ЕСМ и СЭД”.

Роман Щемелев обратил внимание на смену поколений в кадровом составе российской экономики: “Сегодня мы наблюдаем процесс смешения поколений, и в ближайшие 70 лет на рынке трудовых ресурсов будут доминировать представители так называемого “поколения Y”. Эти сотрудники работают с информацией принципиально по-иному: они более мобильны, предъявляют повышенные требования к технологиям, активно используют социальные сети и другие технологии Web 2.0, в том числе для решения рабочих задач. Поэтому потребность в неформальных средствах взаимодействия и управления контентом находит все большее отражение в применяемых корпоративными пользователями соответствующих ИТ-инструментах: мы видим, что технологии Web 2.0 постепенно вписываются в корпоративный ИТ-ландшафт. Поэтому системы документооборота, поддерживая как стандартные средства работы с контентом, так и неформальные способы взаимодействия сотрудников, должны сегодня обеспечивать баланс между контролируемым созданием и распространением контента и предоставлением сотрудникам необходимой свободы для воплощения их творческих идей”.

Александр Бейдер считает, что особой проблематики в отношении ECM нет. Есть проблемы финансирования и экономической обоснованности проектов, проблемы зрелости и готовности предприятий к внедрению систем такого уровня и масштаба, проблемы интеграции в существующий ландшафт, квалификации и обучения персонала. Это хорошо видно на примере того, что было и происходит сейчас с системами класса SAP ERP или Oracle EBS. В ближней перспективе можно ожидать более широкого распространения ECM-систем в России, а в дальней логично ожидать еще более радикального изменения технологий управления неструктурированной информацией, в результате которого термин ECM станет таким же устаревшим, каковым сейчас является СЭД. Например, корпорация EMC использует такие термины, как Information Governance, Intelligent Information Management, т. е. управление корпоративным контентом рассматривается уже как часть более общей задачи — управления всей корпоративной информацией как ключевым корпоративным ресурсом.

“Пока большинству российских заказчиков не до терминологических особенностей и различий между ECM и СЭД, — уверен Дмитрий Романов. — Нужно решение конкретных задач, осознанных и понятых к данному моменту. Но сейчас налицо явное смещение спроса от решений для автоматизации оперативной деятельности (будь то традиционные “канцелярские” задачи или, например, согласование договоров) к созданию электронных архивов и отчасти корпоративных поисковых систем. Несколько активнее начинают применяться и технологии Enterprise 2.0”.

Перспективы перехода к ECM в России

“Актуальность управления контентом зависит от скорости его накопления в организации. Те компании, которые работают в высокотехнологичных сегментах рынка, за определенный промежуток времени накапливают больше информации, чем, компании работающие в торговле, в пересчете на одного сотрудника, — считает Максим Андрианов. — Наиболее подготовлены к внедрению таких решений, мне кажется, крупные коммерческие структуры как стремящиеся к снижению накладных издержек, повышению профессионализма сотрудников, оптимизации процессов”.

С ним в целом солидарен Василий Бабинцев: “ECM как концепция однозначно ценна для отраслей, где информация является важнейшим материалом и продуктом деятельности. Это такие сферы, как финансы, страхование, консалтинг, ИТ и телеком, наука и образование и т. д. Взгляд на управление информацией с позиций ECM актуален также для вертикальных рынков, крупных холдингов, корпораций, в том числе государственных. Здесь на первый план выходят объемы документации, с которой приходится работать. Применение информационных систем в данном случае следует рассматривать как необходимое условие обеспечения эффективной работы”.

Константин Синюшин говорит о больших возможностях для развития административного документооборота в крупных холдинговых компаниях, кгоскорпорациях, а также в федеральных органах государственной власти и органах государственной власти субъектов федерации. Там существуют платежеспособный спрос и реальные проекты внедрения на десятки тысяч рабочих мест для обработки огромного количества документов в рамках множества административных регламентов. Здесь имеется также информационная инфраструтура, которая постепенно переводится полностью в электронный вид, что существенно повышает эффективность управления и фактически позволяет управлять крупной, подчас распределенной структурой в реальном времени. Актуальной задачей и для коммерческого, и для государственного сектора является управление электронными досье и подшивками документов, что сегодня одинаково актуально для секторов финансовых и государственных услуг, где количество распределенных рабочих мест в стандартном проекте составляет тысячи рабочих мест. Традиционно отстающие на нашем локальном рынке задачи проектного и финансового документооборота в последнее время стали динамично развиваться в той же категории заказчиков из коммерческого сектора. “Это заставляет думать, что через несколько лет именно эти предметные задачи у клиентов выйдут на первый план при планировании бюджетов на внедрение СЭД. Точно так же, как мы видим это на западных рынках, где административный документооборот имеет гораздо меньшую долю в структуре спроса, прежде всего за счет гораздо большего спроса на две другие предметные составляющие внутри предприятия”, — считает эксперт.

Сабир Асадуллаев определил перспективные вертикальные рынки так: “Нефтяной сектор, банки, юридические компании, транспорт, университеты, госсектор и инновационные предприятия — то есть все индустрии, где накопление информации является критически важным”.

О перспективах развития рассуждает Александр Родионов: “В среде российских автоматизаторов ECM/СЭД продолжительное время бытовало мнение, что на их век хватит стандартных задач учета ОРД. Экономика и жизнь рассудили иначе. Сегодня ни один заказчик не будет без явных (и достаточно жестких) экономических или юридических сигналов тратить деньги на автоматизацию работы с каким бы то ни было контентом. Юридические сигналы — это прямо обязывающее государственное законодательство. Экономические — это посчитанные недопустимо высокие издержки обработки информации при осуществлении основной производственной деятельности. В ряде отраслей (например, в страховом деле) объективно необходимый для этого бизнеса анализ затрат на текущие операции прямо выводит на ECM-решения. В частности, они оказываются интересны (экономически) многофилиальным компаниям, которые могут эффективно переносить определенную нагрузку на локальный персонал или, наоборот, на центральный офис, гибко подстраиваясь к ситуации на рынке труда. У нас нет сомнений, что рано или поздно присущая финансовому сектору культура калькуляции затрат проникнет и в другие отрасли и ECM-решения станут им не просто полезны (как сегодня учет ОРД), но необходимы”.

Дмитрий Романов сформулировал свое видение в виде тезиса: “ECM актуальны для всех организаций, где много сотрудников (сотни и тысячи) работают с большим количеством документов (десятками и сотнями тысяч в год)”.

А Андрей Линев высказал более осторожную позицию: “Несмотря на то что ЕСМ является по своей сути универсальным решением и адресовано организациям различного масштаба и отраслевой принадлежности, на российском рынке полноценных внедрений таких систем мало. Напротив, имеется достаточное число СЭД, реализованных на платформах ЕСМ. Ситуация объясняется, видимо, тем, что крупным организациям и госсектору, которые могли бы позволить себе развернуть ЕСМ, пока ближе решения в области электронного делопроизводства и документооборота. А средним (тем более малым) коммерческим структурам, которые должны быть заинтересованы в ЕСМ-возможностях, такие системы не по карману”.

“ECM-системы, и как готовые продукты, и как платформы, на которых реализуются какие-то специализированные решения, давно используются самыми разными заказчиками в России, — отмечает Владимир Баласанян. — Сегодня, пожалуй, можно выделить существенный рост интереса к Microsoft SharePoint Server и решениям на его основе. Это связано с тем, что данный продукт наряду с продвинутым функционалом является естественным развитием офисной инфраструктуры от Microsoft в сочетании с приемлемой для широкого круга российских заказчиков ценой”.

Роман Щемелев уверен, что хотя разные организации имеют различные процессы и требования к информационным системам, концепция ECM является в достаточной степени универсальной и востребована практически во всех сегментах рынка — прежде всего потому, что с документами и информацией работают все компании. Конечно, традиционные СЭД получили наибольшее распространение в государственных структурах и организациях крупного бизнеса. Однако ECM-системы, охватывая более широкий круг задач и являясь более гибкими, успешно используются и в компаниях среднего и малого бизнеса.

Примерно такой же позиции придерживается Александр Бейдер: “Единственным стимулом для внедрения ECM-систем в коммерческих организациях является экономический эффект от их внедрения. Другое дело, что мы не всегда обладаем надежными методиками для его расчета. И, конечно, трудно посчитать экономический эффект внедрения ECM в административных структурах. Что касается промышленного предприятия, то тут критерий, позволяющий определить возможность внедрения ECM, прозрачный. Давайте ответим последовательно на следующие вопросы. Какова годовая прибыль предприятия? Какой процент от этой прибыли предприятие может направить в ИТ-бюджет следующего года? Какая часть этого бюджета может быть направлена на внедрение ECM? В случае привлечения заемных средств — как показать и обосновать срок возврата инвестиций? То предприятие, которое сможет правильно ответить на поставленные вопросы, и станет счастливым обладателем ECM-системы. Традиционно во всем мире, и Россия не может быть исключением, ECM-системы наиболее востребованы в таких отраслях, как финансовые институты, телекоммуникации, энергетика, добыча и переработка нефти и газа, промышленное производство, сетевая розничная торговля, государственный сектор. И понятно, что размер и финансовые возможности автоматизируемого предприятия также имеют значение”.

Мнение читателей PC Week

При подготовке тематического обзора мы провели опрос читателей нашего еженедельника. По его итогам выяснилось, что более двух третей респондентов хорошо представляют себе различия между понятиями ECM и СЭД. Только 8% не видят разницы между ними; 12% не задумывались над этим вопросом, и еще 11% признались, что не имеют понятия, что такое ECM. Что касается СЭД, то о них знают все.

Почти половина опрошенных (46%) уверены, что ECM требует качественно иного организационного подхода к выбору, внедрению и применению ИТ; 25% думают, что ECM — это расширение функций нынешних СЭД; 15% считают, что ECM требует использования других технологий. Только 4% сказали, что ECM не актуальны для российский организаций, в том время как более половины (55%) высказали мнение, что ECM нужна и коммерческому, и государственному сектору.

Оценивая потребности в ECM для своей собственной компании, “да” выбрали 49%, “нет” — 37%, “не знаю” — остальные.

Спектр респондентов по категориям компаний выглядит так: компания-заказчик — 75% (в том числе 20% — крупные, 41% — средние, 14% — малые); остальные представляли ИТ-бизнес.