29 июля, за день до обсуждения в Госдуме поправок к закону “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” (в том числе предусматривающих за нецензурную лексику блокировку не только СМИ, но и аккаунтов пользователей соцсетей и сайтов) в “РИА Новостях” состоялся тематический круглый стол.

Сколь бы странным это кому-либо не казалось, несмотря на вполне очевидную тенденцию последнего времени к вмешательству государства в дела Рунета, в вопросе борьбы с нецензурной лексикой подавляющее большинство экспертов, часть из которых стала уже своеобразными жупелами для сетевого сообщества, высказались против жестких мер. (Хотя и с определенными оговорками.) Так, член Комитета Совета Федерации по науке, образованию, культуре и информационной политике Руслан Гаттаров считает очевидным, что блокировкой сетевых ресурсов нельзя увлекаться. Он напомнил, что сейчас в России применяется блокировка двух типов: по доменным именам и по IP-адресам, и оба эти способа несовершенны. В первом случае блокируется весь сайт, а не конкретная страница. (То есть, например, вся соцсеть, а даже не отдельный проштрафившийся блог.) Во втором случае точность карательных мер еще ниже: на одном IP могут располагаться десятки сайтов. Чтобы избежать перегибов, ответственный за выполнение так называемого закона о черных списках Роскомнадзор, по уверению сенатора, занимается сортировкой подозрительных ресурсов практически вручную. Насколько же должен увеличиться его штат, чтобы сейчас вдумчиво перебрать миллионы (а порядок величины именно такой) страниц Рунета, содержащих мат, — задается вопросом г-н Гаттаров.

Сенатор уверен, что с ненормативной лексикой в Интернете бороться нужно, однако инструмент блокировки он сравнивает с ядерным оружием, применяемым против насекомых, — после взрыва вредители погибнут, но с ними будет уничтожено много всего другого. По его мнению, блокировка должна быть крайним средством государства для борьбы с явлениями, признанными безусловно опасными всем обществом.

Обращаясь к международному опыту, г-н Гаттаров вспоминает, что, например, в США еще в годы президентства Билла Клинтона был принят некий аналогичный обсуждаемому сейчас в России закон о благопристойности коммуникаций, однако вскоре Конституционный суд его отменил — работать этот закон не смог.

Технические средства для фильтрации идиоматических выражений существуют, но все они неэффективны. Если пытаться создать специальный словарь непристойных слов и заменять их в Интернет-текстах в автоматическом режиме, начинают стираться вполне нормальные слова, да и пользователи всегда найдут способы обойти фильтрационные алгоритмы за счет нестандартного написания любимых словечек. Поэтому, как отмечает г-н Гаттаров, например, Живой журнал (ЖЖ) вынужден был оставить запрет на использование мата только в заголовках постов.

Резюмируя, свою позицию, сенатор отмечает, что пока, по его мнению, чистота русского языка в Сети должна достигаться инструментами саморегулирования. А что касается защиты детей, то родителям стоит больше внимания уделять их обучению и объяснять, где можно найти безопасный и цивилизованный контент.

С этой позицией вполне согласен заместитель директора Департамента государственной политики в области СМИ Минкомсвязи Арсений Недяк. Выражая позицию своего ведомства он отмечает, что его коллеги в своей деятельности безусловно стремятся минимизировать введение любых новых пунктов в перечень оснований для блокировки ресурсов. Саму блокировку в министерстве также считают крайней мерой, которая при широком применении рано или поздно может повлиять на целостность и работоспособность всего Интернета. Как напоминает чиновник, сейчас эта крайняя мера применяется в отношении так называемого абсолютного зла: детской порнографии и пропаганды наркотиков и суицида. Расширять этот список вглубь и вширь, с точки зрения Минкомсвязи, нецелесообразно. По крайней мере, этому должно предшествовать очень широкое общественное обсуждение с привлечением всех заинтересованных участников рынка.

Подчеркнуто негативно к сетевому мату относится исполнительный директор Лиги безопасного Интернета Денис Давыдов. В его понимании Сеть делает матерные коммуникации общественной нормой, которую взрослые переносят из виртуальной среды в реальный мир — в том числе на детей. (Кстати, по его словам, эксперты оценивают присутствие мата в Интернете на уровне 3-5% от числа всех страниц.) Впрочем, и он в целом считает, что наиболее адекватным способом очистки Сети сейчас является саморегулирование. Например, если родители хотят оградить своих детей от нежелательного контента, они просто могут воспользоваться одним из многочисленных фильтров “родительского контроля”, устанавливаемых на домашний компьютер.

Итак, казалось бы, все авторитетные эксперты выражают достаточно либеральную позицию в отношении сетевого мата и целесообразности блокировки ресурсов. Однако при этом г-н Давыдов, а вслед за ним и г-н Гаттаров, не упускают случая “попугать” отрасль. По их мнению, раз дискуссия на данную тему начинает подниматься в обществе, то это является явным намеком бизнесу на то, что ему стоит серьезно задуматься. Дескать, если отрасль и дальше не перестанет абстрагироваться от проблемы и не захочет консолидироваться для ее решения методами саморегулирования, то рано или поздно государство вмешается и сгоряча примет ограничительные законы, которые вряд ли придутся бизнесу по вкусу. (Как это уже недавно произошло с законом “о черных списках”.)

В этой связи стоит отметить, что сторонники жестких мер в стране явно найдутся. Так, выступая на круглом столе, руководитель информационного центра Ассоциации родительских комитетов и сообществ России, доцент кафедры конституционного и административного права Московского государственного университета экономики, статистики и информатики Лариса Ефимова высказалась в том смысле, что она по долгу службы поддержит любые инициативы, направленные на защиту детей. При этом, обладая, помимо гуманитарного, еще и техническим образованием, она осознает все сложности адекватной борьбы с матом. Она также понимает, что любые вышеупомянутые меры ограничивают свободу слова, но в международном праве это считается допустимым нарушением прав граждан.

В заключение стоит привести позицию заведующего отделом экспериментальной лексикографии Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН Анатолия Баранова, который указывает на то, что мат — это сугубо устная традиция. И если говорить о детях, то они учатся забористым словечкам во дворе, в школе (а то и в детском саду) и в семье, а уже оттуда переносят мат в Сеть. И никак не наоборот. Научиться материться по переписке в Интернете, равно как и по специализированным словарям (они все неполны и убоги), невозможно. Так что проблему ненормативной лексики в Сети г-н Баранов считает надуманной — начинать борьбу за нравственность нужно в реальном мире. К тому же, как он подчеркивает со ссылкой на мировых столпов права, невозможно всю мораль упрятать в закон. Мораль и закон — совершенно разные вещи.