В московском Центральном доме предпринимателя 29 октября прошел Второй саммит технопарков, организованный Высшей школой экономики (ВШЭ) и Российской венчурной компанией (РВК). На мероприятии не прозвучало каких-либо серьезных объявлений (эксперты просто делились друг с другом опытом), однако оно представляло определенный интерес в контексте другого недавнего события, напрямую связанного с отечественными технопарками.

Напомним: 23 октября Минкомсвязи сообщило о завершении отбора субъектов РФ, претендовавших на субсидии из федерального бюджета на софинансирование создания на их территории технопарков в рамках давней программы ведомства. Несколько раньше в нынешнем году министерство инициировало проверку эффективности реализации этой программы в предыдущий период и выявило, что с 2007-го по 2012-й только три из одиннадцати профинансированных регионов исполнили целевые показатели программы более чем на 75%.

В результате лишь двум регионам (Новосибирской и Самарской областям) было автоматически предоставлено право на дальнейшее получение субсидий, а остальные бюджетные средства на оставшийся до завершения программы период 2013—2014 гг. (порядка 2 млрд. руб.) Минкомсвязи предложило распределить на основе конкурсной процедуры, к которой было допущено как девять регионов, уже получавших господдержку, так и одиннадцать новых, имеющих так называемые инновационные территориальные кластеры (их перечень ранее был определен постановлением Правительства).

Результаты конкурса оказались весьма красноречивы: четыре региона-победителя при всего восьми поданных заявках. И если пассивность некоторых кластеров вполне объяснима их молодостью, то неготовность к конкурентной борьбе многих старых технопарков (в которые бюджетные средства вливались не один год) может вызвать лишь разочарованное недоумение.

На просьбу к организаторам вышеупомянутого саммита прокомментировать итоги распределения финансирования начальник управления инновационной деятельностью ВШЭ Анастасия Тюрина ответила в том смысле, что у конкурса были очень жесткие условия: все заявленные в проекте элементы инженерной инфраструктуры должны быть сданы до конца 2014 г. (Ну это-то понятно, об этом и речь.) А вот ответ директора департамента стратегических коммуникаций РВК Евгения Кузнецова оказался весьма неожиданным. По мнению представителя одного из главных отечественных институтов развития, в стране в принципе не должно быть слишком много технопарков. По крайней мере на это указывает мировой опыт: успешных технологических зон (кластеров и пр.) в любом государстве всегда ограниченное количество. И даже в США их на самом деле меньше десятка. “Так что, нужно ли нам в России плодить сотни проектов?” — задается вопросом г-н Кузнецов. Если их будет один-два десятка, но они станут реально работать, то этого вполне достаточно, считает он.

На вопрос, а сколько же у нас в стране технопарков сейчас, точно ответить г-н Кузнецов затруднился. По его словам, вплотную изучением данного вопроса он с коллегами начинает заниматься только сейчас. В ближайшее время состоится совместное исследование РВК с британской аудиторско-консалтинговой компанией Ernst & Young, которое и должно дать представление о том, сколько же структур в России реально работает. Навскидку их порядка десяти — тех, которые не стыдно называть технопарками и которые дают качественный результат.

Здесь, впрочем, стоит предположить, что результат этот пока не сопоставим по уровню с “выхлопом” такого же количества вышеупомянутых образований в США. По уверению все того же г-на Кузнецова, самые успешные западные технопарки стали тем, чем они являются сейчас, и выдали по два-три десятка перспективных брендов лет за двадцать. Причем если проследить динамику появления результатов, то видно, что сначала очень долго их не было вовсе, а потом происходил резкий всплеск. В общем, у нас скорее всего кто-то достигнет этой фазы (и, следовательно, застолбит за собой статус реального передовика) еще только лет через пять.

В контексте скорого завершения технопарковской программы Минкомсвязи закономерно возникает вопрос о том, какой вид финансирования проектов следует в перспективе считать оптимальным. На него г-н Кузнецов снова отвечает не совсем предсказуемо. Лично ему ближе те проекты, поддерживаемые РВК, в которых в большей степени присутствуют деньги частных инвесторов. (Данную точку зрения полностью разделяет и г-жа Тюрина, считающая, что государственные деньги всегда менее эффективны.) В качестве показательного примера г-н Кузнецов приводит один из самых успешных отечественных проектов — новосибирский Академпарк, который изначально на треть финансировался местными предпринимателями (вроде Андрея Брызгалова). Более того, по его словам, в этом году начали активно раскручиваться три очень многообещающих технопарка-инкубатора — в Воронеже, Перми и Астрахани, где роль государства еще меньше. Конечно, г-н Кузнецов понимает, что бюджетные деньги никогда не бывают лишними, но они должны являться лишь дополнением к негосударственному костяку. (Иначе их просто закопают в землю, что и происходит повсеместно.)

Вторым перспективным форматом г-н Кузнецов считает создание кластеров на базе университетских экосистем. В мире именно так и делают. А в России к тому же многие вузы сейчас определенно “перебюджетированы”, утверждает он.

И напоследок организаторов саммита вполне уместно было спросить, имеет ли смысл технопаркам организовываться в какие-либо объединения (а за последнее время родились аж четыре соответствующие ассоциации), если их оптимальное количество, как было сказано выше, измеряется одним-двумя десятками. На это г-н Кузнецов заявляет, что в данном случае мы наблюдаем вполне закономерную стадию развития рынка. Действительно, именно за последний год региональные технопарки в каком-то смысле отвлеклись наконец от сугубо частных проблем и начали задумываться о совместных действиях. Дальше они станут, наверное, определять, какая из площадок им больше подходит для кооперации. (РВК в этом выборе им поможет, но принуждать к чему-либо точно не будет.) Таким образом, процесс объединения г-н Кузнецов оценивает скорее позитивно и считает его уместным. Другое дело, что, по его мнению, все существующие ассоциации организованы “сверху”, в то время как реального эффекта можно ожидать лишь от самоорганизации “снизу”, продиктованной какими-то реальными потребностями проектов.

Анастасия Тюрина к существующим ассоциациям относится с несколько большим энтузиазмом. В ее понимании их множественность объясняется их разнонаправленностью. Например, Ассоциация технопарков в сфере высоких технологий преследует некие политические цели — добивается налоговых льгот и пр. Но в этой игре далеко не все технопарки хотят участвовать, поэтому для них существуют и другие ассоциации.

И еще одно несомненное достоинство объединений г-жа Тюрина относит к будущему времени. Когда отрасль дорастет до определенного уровня и компании начнут продвигаться на Запад, то в частном порядке делать это будет дольше и дороже, нежели коллективными усилиями.