В условиях обострения политических отношений России с западным миром вновь обозначился вопрос об обеспечении технологической (а скорее экономической в самом ее широком понимании) независимости нашей страны, в том числе в сфере ИТ. При этом сразу нужно обратить внимание на то, что нынешний кризис очень четко высветил значимость ИТ для страны: именно ИТ наряду с финансовой сферой, где ИТ-аспекты играют ключевую роль, оказались наиболее уязвимыми точками нашей экономики.

Тема национальной технологической безопасности, в целом, не нова, за последние десять лет она постоянно присутствует в отраслевых обсуждениях? и за это время можно было наблюдать два-три всплеска таких разговоров. Но нынешняя ситуация радикально отличается от предыдущих: если раньше вопрос рассматривался в основном в рамках возможного, но маловероятного сценария, то сейчас все обстоит намного серьезнее. Если еще недавно это было что-то вроде милого разговора о возможных штормах на морском пляже в условиях полного штиля, то сейчас уже появились «барашки» и есть прогнозы по усилению «волнения».

До недавнего времени вопросы ИТ-безопасности рассматривалась в контексте возможных информационных утечек в «чужие зарубежные руки», нынче уже совсем иная постановка проблемы — есть потенциальная перспектива сворачивания деловых отношений с западными ИТ-поставщиками. И если в первом случае ИТ-специалисты в целом хорошо знали, как проблема может решаться сугубо техническими способами (проверка на наличие закладок, сертификация, использование сетевых экранов, автономная работа без доступа в Интернет), то столь же очевидно, что инженерно-программные методы во втором сценарии никак не работают.

И вот тут как магистральное решение вопроса национальной экономико-технологической безопасности предлагается вариант импортозамещения на основе развития собственного ИТ-производства. Опять же отметим, что и эта идея не нова, но нужно сказать о другим важном отличии нынешней ситуации от того, что было раньше: тогда обсуждения шли на фоне достаточно быстрого роста ИТ-рынка, а сейчас — в условиях его спада, причем без видимых внешних причин (по оценкам IDC, в 2013 г. спад составил 1%, по мнению «1С» — 5%). Причем положение дел отличается от проблем 2009 г.: тогда был именно вплескообразный кризис, а сейчас речь, по-видимому, идет о долгосрочных трендах. Любопытную образную характеристику нынешней ситуации на протяжении уже нескольких месяцев дает директор фирмы «1С» Борис Нуралиев: «Кризиса на российском ИТ-рынке нет, но есть замедление, которое может быть даже хуже для рынка. Это как с лягушкой, которую, если бросить в кипяток, то она выскочит из кастрюли. А если посадить ее в холодную воду и медленно подогревать, то она так там и сварится, не почувствовав ухудшения ситуации».

Однако вернемся к идее импортозамещения как возможному решению проблем технологической безопасности. В целом, она выглядит довольно понятно и привлекательно, но при внимательном анализе возникает несколько вопросов:

• Как именно воплощать эту идею в жизнь? Например — делать ставку на рыночные модели или на увеличение доли государственного сектора?

• Приведет ли реализация идеи импортозамещения к достижению реальной технологической независимости и безопасности страны?

• Не помещает ли реализация такой концепции развитию страны? Как она скажется на темпах роста: они повысятся или понизятся?

• Реализуема ли эта концепция как таковая (а если реализуема, то в каких масштабах)?

Последний вопрос видится особенно важным, поскольку есть опасения, что тема может быть использована лишь в популистских интересах политиков или какого-то передела рынка между отдельными участниками, без действительных намерений достижения декларируемых целей.

Что мы знаем об импортно-экспортной структуре рынка?

Очень мало конкретного. А для серьезного обсуждения темы знать структуру рынка нужно, без этого разговоры так и останутся разговорами. Практически все двадцать лет существования российского ИТ-рынка маркетинговые исследования были посвящены лишь оценкам его общего объема с делением на три основных структурных компонента — аппаратные средства, ПО и услуги. А каковы на рынке и в отдельных его направлений соотношения импортной и отечественной составляющих? Вопрос этот задается наблюдателями уже много лет, но ответа на него как не было, так и нет (в том числе в отчетах Минкомсвязи, которое, казалось бы, должно интересоваться такими данными). При том, что подобные сведения (пусть и весьма оценочные) нужны для понимания реальной ситуации и для формулировки рубежей, на которые мы хотим выйти в ближайшей и в дальней перспективе.

Учитывая же имеющиеся данные IDC, в первом приближении можно считать, что в сегменте аппаратных средств абсолютно доминируют западные поставщики, в сфере услуг — российские компании, а в софте — примерный паритет. В самом первом приближении получается, что на российский «вклад» на рынке составляет максимум 40–50% (возможно, не более 30%). Сразу возникает вопрос: на какие показатели и в какие сроки мы хотим выйти?

Кроме рынка внутреннего ИТ-потребления есть еще экспортно-ориентированной отрасли (почти на 100% это программные продукты и софтверные услуги). Сразу скажем, что к импортозамещению это направление имеет отношение лишь в том плане, если можно повернуть этот поток работ внутрь России. Кроме того, нужно сказать, что сведения о российском софтверном экспорте (их сбором уже много лет занимается ассоциация «Руссофт») носят совсем не однозначный характер. Помимо общих сомнений в достоверности методики оценки, нужно сказать, что там в значительной степени представлены компании, которые трудно или вообще нельзя назвать российскими (регистрация юридического лица за рубежом, центры разработки вне России и пр.)

Продолжение следует.