Открывая июньскую конференцию IDC CIO Summit 2021, вице-президент IDC в России и СНГ Роберт Фариш отметил, что в условиях пандемии и в контексте задач цифровой трансформации важную роль приобретает цифровая устойчивость организации (digitally resilient). Каковы для достижения подобной устойчивости должны быть качества и круг обязанностей ИТ-директора и других «цифровых» руководителей предприятия, осуществляющего цифровую трансформацию? Вероятно, чтобы подчеркнуть отличие от имеющего тот же перевод на русский язык популярного термина с экологической окраской Sustainability, докладчик подчеркнул, что Resiliency — это способность быстро оправляться после трудностей, стойкость перед лицом любых вызовов.

Думается, проблема в том, что требование устойчивости и способности к инновациям и коренным изменениям внутренне противоречиво. Как и прежде, CIO должны обеспечивать надежную работу своих информационных систем в самых сложных условиях. Но все чаще им приходится решать более широкие задачи с целью ведения цифрового бизнеса, самым существенным образом влияющего на экономическую эффективность, репутацию и бренд их компаний. Не удивительно, что наряду с CIO на предприятиях все чаще появляются директора по инновациям и по цифровизации, сферы ответственности которых пересекаются.

Как рассказал директор по консалтингу по вопросам цифрового лидерства IDC Крис Вестон, по прогнозам IDC к 2023 г. более 50% мирового ВВП будет генерироваться компаниями, которые изменят принципы своей работы на базе цифровой трансформации. Они будут производить продукты и услуги лучшего качества и новыми способами поставлять их на рынки-платформы, доступные через компьютеры или мобильные устройства. Благодаря этому к 2025 г. они станут своеобразными фабриками цифровых инноваций (Digital Innovation Factory). С целью снижения производственных затрат им придется избавляться от старых технологий.

По оценкам IDC, которые привел руководитель программы исследований IDC в России и СНГ Михаил Лебедев, в мире в целом инвестиции в облачную инфраструктуру превысят инвестиции в традиционную уже в 2022 г. А к 2024 г. количество истинно облачных приложений (cloud native), разработанных с учетом облачной инфраструктуры, превысит число традиционных приложений, создававшихся на протяжении последних 40 лет. Большинство этих приложений будет нацелено на повышение клиентского опыта и скорости принятия решений на основе данных.

ИТ-инфраструктура должна обеспечить адаптивность бизнеса к происходящим изменениям. Участники опроса IDC указали, что основными технологическими приоритетами для них в нынешнем году являются модернизация приложений, использование аналитики больших данных для лучшего понимания бизнес-процессов и обеспечение информационной безопасности.

Крис Вестон обратил внимание на то, что если в 2018 г. большинство предприятий были потребителями ПО, то к 2025 г. ситуация коренным образом изменится. По мнению экспертов, в процессе цифровизации 60% европейских компаний станут крупными производителями ПО. Например, группа Volkswagen уже сегодня собрала всех своих разработчиков в одном подразделении Car.Software.

У компаний, идущих по такому пути, есть несколько возможностей. Одна — это опора на API-экономику: бизнес, заинтересованный в повышении своей эффективности, будет сотрудничать с компаниями, предоставляющими API. Другая связана с платформенными организациями, предоставляющими другим игрокам своей экосистемы место для выстраивания сотрудничества.

Кроме того, свою роль сыграют и непрофессиональные («гражданские») разработчики (citizen developers), обладающие компетенциями в сфере бизнеса. Если сейчас их в мире около 3 млн., то к 2025 г. будет уже 10 млн. Так или иначе, для компаний значение и роль разработчиков разного уровня, спрос на них будут только расти. Подобная демократизация разработки несет и определенные риски, но с ними можно справиться с помощью средств контроля соответствия общим требованиям и политике обработки данных.Эта тенденция усилилась в Европе во время пандемии, причем, по данным IDC, в России этот тренд выражен особенно сильно.

Руководитель подразделений Mail.ru Cloud Solutions и Tarantool Илья Летунов уточнил, что компании станут игроками ИТ-рынка, но не в качестве поставщиков инфраструктурных и платформенных решений, а как разработчики продуктов и сервисов, глубоко понимающие и учитывающие специфику своего бизнеса. Какова при этом будет роль CIO? Докладчик полагает, что со временем роли директоров по инновациям, по цифровой трансформации и CIO будут совмещаться в лице одного руководителя, который призван организовать общение и взаимодействие представителей бизнеса и ИТ-специалистов.

По словам директора функции «Управление организационными проектами» компании СИБУР Михаила Трегубенко, в его компании нет должности CIO, но есть директор по цифровизации и автоматизации, работающий на стыке ИТ и бизнеса. Кроме того, два года назад в структуре компании появилось подразделение «СИБУР Диджитал», занимающееся не фрагментарной цифровизацией, а автоматизацией сквозных процессов. В 2020 г. экономический эффект от такой автоматизации составил 12 млрд. руб.

В «Банке Уралсиб», как рассказал его директор по инновациям Дмитрий Гришин, есть комиссия по инновациям, куда входят все его высшие руководители. Решения комиссии, которое принимается, как правило, в течение месяца с дня подачи заявки, достаточно для запуска без каких либо дополнительных согласований пилотного проекта, необходимого для проверки той или иной гипотезы. Если комиссия решит, что предлагаемая инновация имеет высокую степень зрелости, она может инициировать стандартный проект внедрения, минуя пилотную стадию. Приоритет отдается инновационным проектам, направленным на увеличение числа активных клиентов, рост доходности, повышение качества транзакционных услуг и снижение операционных затрат за счет использования роботизации процессов и ИИ.

«Последние два года мы перестраиваем компанию и ее ИТ-департамент с приоритетом на продуктовую разработку, — заявил директор по ИТ „Хоум Кредит энд Финанс Банк“ Александр Калиновский. — Мы ушли от традиционного разделения на бизнес и ИТ, от отношений заказчик-исполнитель, каждый раз формируя команды, сфокусированные на создание конкретных ценностей для всей организации».

О приверженности продуктовому подходу, позволяющему полностью контролировать клиентские процессы и при необходимости быстро их корректировать и модернизировать, сообщил директор по инновациям «СКБ-банка» Виталий Копысов. Он убежден, что отдавать продукт на заказную разработку довольно рискованно, поскольку в результате длительной работы вы при полном соблюдении ТЗ можете получить вовсе не то, чего ожидали. Теперь все, что относится к фронт-энду, его кредитная организация делает только собственными силами, привлекая в случае необходимости субподрядчиков, а реализацию функций core-банкинга оставляет вендору АБС.

Зачем в рамках продуктовой модели каждому банку разрабатывать свой продукт для реализации одного и того же сервиса, скажем, выдачи кредита? С таким вопросом не раз сталкивался вице-президент и руководитель информационно-технологического кластера «МТС-Банка» Алексей Клепиков. Дело в том, что только на первый взгляд все одноименные сервисы одинаковы. У каждого банка есть свои специфические особенности. Хотя, конечно же, по мнению Алексея Клепикова, не следует бездумно разрабатывать самим то, что уже есть на рынке.

Большие надежды в плане повышения производительности возлагаются на системы роботизации бизнес-процесов (RPA). Генеральный директор представительства в России и странах СНГ одного из лидеров этого рынка, компании UiPath, Светлана Анисимова обратила внимание на то, что спектр решаемых здесь задач шире простой роботизации. Необходимо обеспечить взаимодействие роботов с живыми людьми (к примеру, для валидации OCR-распознанного роботом документа), возможность анализа эффективности применяемых RPА-решений, интеграцию ИИ в автоматизированные процессы и, самое главное, выявлять и документировать бизнес-процессы, пригодные для RPA-роботизации.

«Осуществляя RPA-проекты мы обнаружили у себя процессы, использовавшиеся на протяжении многих лет, но потерявшие в силу тех или иных причин всякий смысл, — сообщил ИТ-директор компании Mary Kay Илья Садовенко. — Нет смысла их роботизировать, они должны просто исчезнуть. Экономический эффект RPA мы считаем не в деньгах, а в сэкономленном рабочем времени. Сейчас с помощью программных роботов мы экономим несколько десятков тысяч человеко-часов в год, но не получаем выигрыша в деньгах, поскольку не увольняем освободившихся сотрудников, а загружаем их более творческой работой. Впрочем, RPA — не панацея на все случаи жизни: иногда правильнее не автоматизировать существующий процесс, а разработать другой, дающий совершенно новые возможности бизнесу».

При обсуждении все возрастающей роли данных, в том числе и Big Data, некоторые участники конференции затронули тему использования не только собственных, но и внешних данных. Как рассказал руководитель направления Data & Analytics Delivery компании Pepsico Александр Куликов, они наряду с внутренними данными из транзакционных систем используют данные, покупаемые у внешних поставщиков. В частности, у Pepsico есть соглашение о партнерстве с ритейлерами, по которому она получает от них данные о продажах своей продукции конечным потребителям. На этой основе производится анализ работы каналов дистрибуции и эффективность тех или иных ценовых акций.

В 2020 г. ВТБ и Ростелекомом создали компанию «Платформа больших данных», которая недавно объявила о запуске первого в России сервиса по предоставлению специализированных массивов обезличенных данных, накопленных учредителями. Как пояснил ее CDO Андрей Суворкин, клиенты могут подгружать свои данные, а также использовать облачные инструменты машинного обучения для построения моделей ИИ.

По данным IDC, озвученным директором по исследованиям IDC в России и СНГ Еленой Семеновской, мировой рынок ИИ к 2024 г. достигнет 110 млрд. долл. В 2020 г. объем российского рынка ИИ составил 291 млн. долл., а к 2024 г. он вырастет до 555 млн. долл. Технологии ИИ способствуют повышению производительности сотрудников и ускорению инноваций. Как показывают опросы IDC, компании начинают с решения средствами ИИ отдельных задач в рамках наиболее критичных бизнес-процессов, но со временем самые передовые из них создают центры компетенции для решения комплексных задач и существенной цифровой трансформации бизнеса.

Генеральный директор компании SAS в России и СНГ Александр Тихонов обратил внимание на то, что число моделей ИИ, используемых в крупных компаниях, достигает тысяч и десятков тысяч. Модели для ИИ достаточно долго разрабатываются с помощью технологии машинного обучения, требуют существенных затрат и даже если дают весомый бизнес-результат, со временем могут в силу разных причин терять свою эффективность. Поэтому перед использующими их компаниями стоит задача управления моделями ИИ на основе методологии ModelOps, позволяющей осуществлять непрерывный мониторинг, выявлять устаревшие модели и либо выводить их из эксплуатации, либо дообучать и совершенствовать.

Впрочем, заместитель председателя правления «Абсолют Банка» Максим Белоусов несколько охладил восторги относительно повсеместного использования ИИ. Как оказалось, в нестандартных ситуациях клиенты не хотят иметь дело с ИИ. Они приходят к желанию поскорее переключиться на общение с живым человеком, которому можно быстро изложить суть своей проблемы или задать конкретный вопрос, который может предложить те или иные варианты, подсказать оптимальное решение. Главная слабость цифрового банка, по мнению клиентов — это отсутствие людей, способных решить проблему. В рамках подхода, который в «Абсолют Банке» назвали «диджитал-гуманизмом», там хотят построить бизнес, в котором приоритет отдается человеческим отношениям, а ИИ является лишь помощником в общении клиента и оператора банка.