Движению Open Source Software (OSS) в мире уже много лет. Современный же этап его развития начался во второй половине 90-х годов, с появлением Linux. В содержательном плане этот этап можно охарактеризовать как переход OSS из стадии “лабораторных исследований” в режим “опытной эксплуатации”. Наверное, говорить о “промышленной эксплуатации” говорить еще рано — все же доля OSS на ИТ-рынке не очень велика, хотя, судя по всему, мы как раз сейчас переживаем переход именно в этот более высокий статус. Но самое главное даже не в долях рынка, выражаемых денежными показателями, — гораздо важнее то, что идеи, модели и технологии оказывают очень серьезное влияние на ИТ-отрасль в целом, служат мощным фактором ее развития, определяют многие ее тенденции.

До относительно недавнего времени (еще два-три года назад) в России знали об OSS в основном из зарубежных новостей. В том числе о борьбе проприетарного ПО (ППО) и OSS, об активизации госрегулирования ИТ-рынка (преимущественного в Евросоюзе).

Почему в России движение OSS было так мало заметно? Тут видятся две основные взаимосвязанные причины.

  • Общая слабость, неразвитость рынка. Невысокий уровень конкуренции, слабость отрасли разработки ПО, невысокий спрос на инновации и малая потребность в повышении эффективности применения ИТ.
  • Пиратство. Один из козырей OSS — бесплатность его продуктов (речь, конечно, о лицензиях). При развитом пиратстве огромная часть ППО также будет бесплатной.

Однако ситуация в России с тех пор стала быстро меняться: внимание к OSS, которое в нашей стране чаще всего обозначается термином СПО (свободное ПО), явно повышается. Это стало происходить по мере исправления ситуации по двум выше перечисленным факторам (развитие рынка в целом и борьба с пиратством). Но кроме того, в деле активизации лагеря СПО важную роль играет также формирование новых сегментов рынка, находящихся под прямой опекой государства. Наверное, этот фактор можно условно обозначить как “Электронная Россия”. И отдельно выделить такое направление, как компьютеризация системы среднего образования страны, которое сегодня известно под названием “школьный проект”.

На этот момент хотелось бы обратить внимание: анализ публикаций в СМИ позволяет говорить, что сегодня СПО и “школьный проект” — это почти “близнецы-братья”: говорим СПО — подразумеваем реализацию школьного проекта, и наоборот.

Хотел бы сразу определить свою позицию: то, что государство у нас озаботилось повышением эффективности своей работы (в том числе в сфере образования), что оно говорит о развитии национальной ИТ-отрасли, что на ИТ-рынке растет конкуренция, что наше СПО-движение начинает играть все более значимую роль в отрасли и т. п., — всё это очень хорошо. Хорошо в принципе, на теоретическом уровне. Но как это реализуется на практике? Вот тут возникают некоторые вопросы и даже опасения.

Собственно, пока проблемы представляются больше потенциальными, чем реальными, и их появление скорее ощущается на уровне интуитивно-теоретическом (а не на уровне конкретных фактов). Но все же сказать о них нужно именно сейчас. В самом общем виде хотелось бы обратить внимание на следующие вопросы.

Как отличить реальные общественно-государственные интересы (в данном случае прогресс в деле компьютеризации страны и развития отечественной ИТ-отрасли) от интересов отдельных лиц (например, политиков и чиновников), общественно-политических группировок и вполне конкретных коммерческих компаний? ·

Как избежать нашей традиционной склонности к поиску своего собственного национально-социального самобытного пути, который в результате порой ведет если и не в тупик, то к необходимости преодоления созданных нами же преград?

Вот имея в виду эти общие вопросы, посмотрим теперь на некоторые вещи, связанные с развитием российского сегмента СПО.

Первое, что сразу настораживает, — использование самого термина СПО, который сам по себе несколько запутывает ситуацию. Возникает ряд естественных вопросов. Почему в названии используется “свободное” вместо общепринятого “открытое”? Чем наше российское СПО отличается “ихнего” OSS? Отметим сразу, что в международной терминологии есть и понятие Free Software, но оно используется для обозначения бесплатного ПО (бесплатное — это понятно, свободное — не очень). И уточним: OSS в общем случае отнюдь не бесплатно, при этом ППО может быть и бесплатным, и даже в какой-то мере открытым (правда, не для всех, но, возможно, в этом есть и свои плюсы).

Второй момент заключается в том, что если посмотреть на структуру сегмента российского не-ППО, то мы увидим тут два довольно самостоятельных сегмента-группировки: зарубежные поставщики продуктов OSS (которые действуют под знаменем именно открытого ПО) и российские компании, работающие под логотипом СПО. Вот здесь, мне кажется, и можно найти ответ на вопрос “что такое СПО?”: СПО — это обозначение российского сегмента OSS, которое появилось как раз для того, чтобы подчеркнуть его национальную принадлежность и “отечественные” корни.

Третий аспект заключается в том, что наши группировки OSS и СПО в своей деятельности пока довольно слабо пересекаются и ориентируются на работу с разными категориями клиентов. Западные поставщики преимущественно обращены в сторону коммерческих, причем в основном крупных заказчиков и делают акцент на использование серверных технологий. Местные — на государственный сектор и во многом ограничиваются клиентской частью информационных систем. При этом “мало-средний” бизнес и частные пользователи остаются без внимания OSS/СПО.

К такой сегментации интересов нужно приглядеться внимательнее: смычка коммерческого и государственного секторов, а тем более в нашей стране, может оказаться совсем не случайной. Здесь, в частности, настораживает то, что собственно о ходе реализации проектов с участием СПО-компаний на самом деле известно не так-то много. Это относится и к тому самому “школьному проекту”, о котором было бы очень интересно узнать мнение не только поставщиков и “слуг народа”, но и собственно пользователей — школ, учителей, учеников.

В-четвертых, учитывая ориентацию СПО на государственный сектор, надо заметить, что со стороны госзаказчиков порой не видно понимания, чтó они подразумевают, говоря о своем желании использовать свободное ПО. В этом плане очень показательным был загадочный проект по созданию “свободной СЭД” для Минкомсвязи (www.pcweek.ru/themes/detail.php?ID=121447).

В-пятых, нужно вспомнить известную театральную байку — “против кого дружим?”. Чаще всего в публикациях о СПО конкретные конкуренты не называются, но при этом подразумеваются очень отчетливо. Обратим внимание, что это не просто отрасль ППО, а чаще всего всем известный ее представитель — Microsoft. При том, что реальными конкурентами СПО выступает не только эта корпорация, но и российские поставщики, в первую очередь “1С”. Почему только Microsoft? Возможно, потому, что это очень удобный противник, у которого есть одна явно слабая черта (в борьбе за госсектор): это хоть и глобальная, но все же американская корпорация.

И наконец, еще один (но не последний) момент — не очень понятно, что на самом деле представляет собой сегмент СПО на российском ИТ-рынке. Можно только сказать, что в него входит некоторая группировка компаний, среди которых в качестве идеологически-технологических лидеров можно выделить “АйТи” и Alt Linux. Но если посмотреть на эту команду с точки зрения рынка — объемов поставок, структуры доходов, реализации конкретных проектов, то здесь мы пока обладаем минимумом информации. Причем не потому, что эти данные скрываются, а потому, что их просто не очень много.

Вопросы по теме не исчерпаны. Наверное, нужно внимательнее разбираться с обозначенными тут и задавать новые.