В ожидании Национальной программной платформы

Поддержка приоритетных, перспективных отраслевых направлений — одна из важных функций государства. И в этом плане желание российского правительства способствовать развитию отечественной ИТ-отрасли — мы можем наблюдать за этим процессом, стартовавшим немногим более десяти лет назад, — выглядит не только естественным, но и просто обязательным. Проблема тут, правда, в другом: насколько эффективной такая забота оказывается на практике? Каковы результаты, можно ли считать сделанные усилия и затраты оправданными? К сожалению, наши чиновники постоянно уходят даже от самой постановки данного вопроса, а независимые эксперты приходят к не очень утешительным ответам . Впрочем, это касается не только ИТ, можно вспомнить многолетнюю опеку отечественной автомобильной промышленности (самые яркие примеры — автозаводы в Москве), которая, несмотря на затраченные средства, закончилась фактически ничем.

История вопроса

Осенью 2007 г. в государственной ИТ-политике страны появилась новая тема — создание национальной ОС. Эту идею наиболее четко сформулировал на ряде проводившихся тогда конференций депутат Госдумы Виктор Алкснис. Наверное, объективной основой для такого движения депутатской мысли послужила начавшаяся как раз весной 2007-го активизация государства в деле охраны авторских прав на ПО (можно вспомнить о проверках лицензий в организациях и о громком “деле Поносова”). Именно тогда выяснилось (в смысле — стало обнародовано то, что все знали и раньше), что с “лицензионной чистотой” дело обстоит не очень хорошо не только в коммерческом, но и в государственном секторе. И что для того, чтобы соблюдать российские законы по охране авторских прав на ПО, нужны деньги.

Однако Виктор Алкснис, доказывая необходимость создания национальной ОС, основной акцент все же делал не на экономии бюджетных средств (хотя это тоже упоминалось), а на обеспечении национальной информационной безопасности .

Предложение депутата в целом было тогда отвергнуто ИТ-сообществом и государственными лицами, “принимающими решения”, которые в этой активности увидели желание решить сугубо свои депутатско-политические задачи. Хотя надо признать, что эта деятельность г-на Алксниса явно способствовала распространению свободного ПО в России.

Тем не менее тема создания национальной ОС продолжала эпизодически будоражить умы общественности. Очередным этапным моментом тут стал прошедший в декабре 2008 г. круглый стол, на котором, казалось, на вопросе создания национальной ОС была поставлена точка, поскольку представители ФСБ четко высказали позицию по вопросу безопасности. Так, начальник Центра защиты информации и специальной связи ФСБ Андрей Петров заявил, что для возглавляемого им ведомственного подразделения что открытое ПО, что закрытое — никакой разницы нет: “Если ФСБ потребуется исследовать программный продукт на наличие в нем недокументированных возможностей, то на тестирование Linux уйдет столько же времени и средств, сколько и на Windows”.

Но история все же имела продолжение, причем, как это часто бывает, в усиленном варианте: вместо создания национальной ОС было высказано предложение сформировать Национальную программную платформу (НПП). Эта идея была сформулирована в коллективном обращении. к президенту России представителей российской ИТ-отрасли, которое инициировал председатель подкомитета Госдумы по технологическому развитию Илья Пономарев (представитель думского большинства, а не депутат-оппозиционер) при поддержке руководства ассоциации РУССОФТ Отметим, что большая часть реального ИТ-сектора к этой идее тогда отнеслась скептически или даже негативно, усмотрев в этом шаге “игры функционеров” (АПКИТ, например, письма не подписала).

Как и следовало ожидать, Дмитрий Медведев отправил это послание на экспертизу в профильное ведомство, и вскоре из Минкомсвязи был получен отзыв, который в целом можно считать отрицательным. В частности, там было сказано, что “…подменять процесс международного сотрудничества и увеличения роли российских разработчиков в международных проектах созданием национальной платформы, подконтрольной государству, не следует. Это тупиковый путь, который оставит Россию за бортом развития индустрии”.

Но это не помешало дальнейшему продвижению идеи НПП в жизнь, к которому активно подключились представители российского СПО-бизнеса. Некоторым шагом в данном направлении стало объявление в сентябре 2009 г. о создании отраслевой ассоциации “Отечественный софт”, взявшей на себя миссию выражения интересов российских разработчиков, ориентированных на местный (в отличие от РУССОФТа) рынок.

Затем почти на полтора года тема НПП как-то ушла с публичного поля зрения, но на самом деле деятельность по ее продвижению шла. Оказывается, некий процесс формирования НПП стартовал еще год назад и вышел на публичную поверхность 1 апреля (забавное совпадение дат) в результате утверждения целого комплекса программ, которые были подготовлены Минэкономразвития под названием “Перечень технологических платформ” , предлагаемых для утверждения Правительственной комиссией по высоким технологиям и инновациям.

Правда, из этого документа не очень было понятно, что же должно последовать за таким утверждением. Выступление по теме НПП на конференции ROSS'2011 несколько приоткрыло завесу над этой темой, и все же неясностей было много .

Загадочность вопроса и интерес к нему — именно так, наверное, можно определить побудительные мотивы примерно двухсот представителей ИТ-общественности (скажем сразу, что от ИТ-бизнеса людей было немного) принять участие в конференции “Национальная программная платформа (НПП) как новый приоритет развития ИКТ”. Организатором ее выступил концерн “Сириус”, входящий в госкорпорацию “Ростехнологии” и являющийся координатором реализации НПП, при поддержке ряда ИТ-компаний, среди которых нужно выделить “Армаду” и “Альт Линукс”.

Что удалось узнать на конференции

Мне показалось, что именно поиск ответа на вопрос “что же такое НПП?” привел на конференцию большинство ее слушателей. Причем это был не праздный, а вполне деловой интерес — что можно реально ожидать от этой инициативы и стоит ли в ней участвовать? Забегая вперед и не претендуя на полную достоверность оценок (они сделаны на основе возникавших дискуссий и разговоров в кулуарах), наверное, можно сказать, что сколь-нибудь понятного ответа получено не было. А общее отношение к НПП можно определить в границах от осторожного оптимизма (“может быть, на этот раз что-то получится”) до резкого негатива (“имитация деятельности со стороны чиновников”).

Отметим, что собственно вопросам НПП было посвящено лишь три-четыре доклада, большинство выступлений было связано с использованием СПО — тема смежная с НПП, но все же другая. Выступление представителя Минэкономразвития по сути явилось повтором весьма общего доклада, сделанного на ROSS'2011. Новые же аспекты темы прозвучали в презентации генерального директора концерна “Сириус” (координатора, фактически руководителя проекта в целом) Леонида Ухлинова.

Выступление Леонида Ухлинова было посвящено целям и задачам НПП в довольно общих чертах. Было сказано о необходимости и возможности развития отечественной софтверной отрасли, увеличения доли именно российских программных продуктов в общем объеме поставок ПО в России и расширения присутствия наших разработчиков на мировом рынке. Прозвучал призыв к возрождению российской софтверной отрасли, хотя, признаться, тут просто было непонятно, о чем идет речь, так как никакого спада в развитии этого направления за последние десятилетия не наблюдалось, наоборот — шел постоянный рост (другой вопрос, что могли бы быть и более высокие темпы). По мнению докладчика, увеличение доли российского софта внутри страны должно идти за счет повышения спроса на него со стороны потребителей. Правда, о методах стимуляции такого спроса сказано не было, как не было упомянуто и о способах повышения спроса на наше ПО за рубежом.

В качестве цели НПП было названо создание крупных центров разработки ПО. Леонид Ухлинов назвал примеры российских компаний-разработчиков (почему-то включив в их число и Parallels), отметив, что их число явно недостаточно. Но как ему видится возможность “укрупнения”, например, “1С” (при том, что фирма и без того растет очень быстро в течение всех двадцати лет своей работы на рынке) или создания еще одной ABBYY либо “Лаборатории Касперского” — из слов докладчика было не понятно.

Говоря о роли СПО, он отметил, что это направление представляет собой только часть НПП, которая в целом должна быть ориентирована на поддержку многоплатформенности (тут Linux был упомянут наряду с платформой Microsoft и почему-то SAP). Со своей стороны отметим, что вопрос о роли ориентации на использование СПО в деле развития именно российских разработчиков ПО является очень спорным, в том числе потому, что подавляющее большинство СПО-продуктов создается вне России.

Среди основных задач НПП докладчик выделил формирование стандартов, правил и подходов к созданию ПО. Причем первые шаги в этом направлении уже сделаны: создан технический комитет по стандартизации № 77 (“Операционные среды и совместимость”) на базе концерна “Сириус”. Что тут имелось в виду в контексте проблем создания программ, осталось, честно говоря, непонятным. Конечно, вопрос стандартов является ключевым для ИТ, однако он до сих пор никаких особых проблем для российских разработчиков не создавал, поскольку они изначально ориентируются на использование международной системы стандартов и спецификаций. Можно предположить, что этот комитет будет фокусироваться на проблемах продвижения Linux, отражая интересы компании “Альт Линукс”, которая с прошлого лета фактически входит в состав холдинга “Сириус” (концерн приобрел тогда блокирующий пакет акций этой компании).

Было сказано, что к участию в НПП приняты заявки от нескольких десятков организаций (по состоянию на май — от 65), включая научно-исследовательские и конструкторские организации, вузы, инжиниринговые предприятия (например, тот же “Сириус”), а также собственно ИТ-бизнес, который был представлен в категориях “производственные компании” (сюда попала и “1С”) и “сервисные компании” (например, “АйТи”).

В качестве конкретных дел было названо создание центров компетенции по внедрению СПО в органах государственной власти. За последние полгода уже открыты четыре таких центра — в Новосибирске, Санкт-Петербурге, Кирове и Самаре. Однако тут нужно отметить, что эта система формируется в рамках программы перехода федеральных органов управления на СПО и к проблематике НПП в целом имеет весьма косвенное отношение.

Далее Леонид Ухлинов сказал, что на самом деле работа по технологической платформе НПП находится еще в начальной стадии, и сформулировал первоочередные планы:

• формирование механизмов функционирования и организационного развития технологической платформы НПП;
• разработка стратегической программы исследований;
• выработка эффективных механизмов финансирования;
• организация взаимодействия НПП с другими технологическими платформами;
• разработка и развертывание инфраструктуры НПП для массовой, в том числе открытой, разработки решений по всем направлениям ИКТ;
• разработка средств управления профилями стандартов, создание профиля стандартов НПП и обеспечение на их основе взаимной совместимости компонентов НПП;
• создание центров компетенции по ключевым технологиям.

Из первых трех пунктов этого перечня можно было сделать вывод (и его подтвердила сессия вопросов и ответов), что никакого плана работ по НПП и механизмов их реализации пока нет, как нет и четко обозначенных, проверяемых по результатам и срокам, целевых задач. В частности, еще только предстоит создать организационную структуру (юридическое лицо), которая могла бы представлять интересы участников НПП внутри страны и за рубежом. Что же касается таких пунктов, как “разработка и развертывание инфраструктуры НПП”, то тут можно только строить догадки, поскольку пояснения докладчика носили очень общий характер.

Леонид Ухлинов сказал также, что концепция НПП не отрицает возможности участия в данном проекте иностранных компаний, но речь в этом случае должна идти о создании совместных исследовательских центров, результаты работы которых будут принадлежать участникам (в том числе российской стороне на паритетных основах). При этом было отмечено, что модель Сколкова не отвечает таким требованиям, поскольку там используются схемы офшорной разработки.

Наверное, самым интересным и конкретным стал последний слайд презентации руководителя “Сириуса”, продемонстрировавший оценку влияния НПП на развитие российского ИТ-рынка (работа была проведена силами “Сириуса” по заданию Минэкономразвития). Из этих данных (см. таблицу) видна весьма оптимистичная перспектива, из которой следует, что реализация НПП не только позволит ускорить развитие российской составляющей рынка и повысить ее долю, но и позитивно скажется на росте суммарных объемов. Отсюда можно сделать позитивный для зарубежных поставщиков вывод, что реализации НПП не помешает развитию их бизнеса в России.

Такой прогноз, конечно, устраивает всех участников рынка, но надо сказать, что достоверность выданного предсказания вызывает серьезные сомнения, учитывая даже тот простой факт, что сама возможность создания такого научно-обоснованного прогноза — задача практически не реализуемая. Некоторое недоумение вызывает также использование в оценках понятия “целевых рынков продукции ТП”: как оно соотносится с общепринятыми представлениями о структуре ИТ-рынка и его объемах? Например, “совокупный объем целевых рынков продукции ТП” в 2010 г. оценен примерно в 6 млрд. долл., а по оценкам “1С” структура российского рынка в прошлом году выглядела так: аппаратные средства — 7,9 млрд., ПО — 2,6 млрд., услуги — 4,6 млрд., всего — 15,1 млрд. долл. Примерно такую же структуру показывают и другие эксперты, но с более высоким общим объемом: IDC и Минкомсвязи — соответственно 16,6 и 18,6 млрд. долл.

Так что же представляет собой НПП? Это план поддержки отрасли или создания конкретного набора программных решений? Или же намерение продвигать в жизнь то, что уже создано российскими разработчиками?

Источник: концерн “Сириус”, май 2011 г.

Версия для печати (без изображений)