В 1991 г. Фред Ланга, в то время главный редактор ведущего американского программистского журнала Byte, посетив Советский Союз, написал статью, в которой главенствовал такой тезис: девяностые годы будут годами тайваньского оборудования с установленным на нем советским программным обеспечением. Главного редактора журнала Byte трудно заподозрить в неспособности определить истинный уровень программных разработок или в желании польстить людям, которых он никогда больше в жизни не увидит. Несомненно, предпосылки для развития экспорта отечественного софта существовали, но, увы, предсказания Фреда Ланга оправдались лишь в том, что касается доминирования оборудования из Юго-Восточной Азии. Почему же не сбылись его предсказания по поводу экспорта советского, а ныне российского ПО?
Гипотезы и факты
Есть гипотеза, что российский экспорт ПО существует, но не бросается в глаза, предпочитая быть неприметным, децентрализованным и нерекламируемым.
Гипотеза основывается на соображении, что тем, кто работает только по зарубежным контрактам, незачем афишировать свою деятельность в стране, где непомерные и непредсказуемые налоги стали доминирующей частью экономического ландшафта. Кроме того, криминализация страны предполагает, что вложения в безопасность должны быть прямо пропорциональны известности, поэтому для компаний, не получающих доходы внутри страны, известность становится бессмысленной обузой.
Российский программный экспорт можно назвать "серым", так как он практически невидим. Оценить его весьма сложно, поэтому я предлагаю ввести коэффициент со значениями в диапазоне от 2 до 10; на этот коэффициент надо умножить известную часть экспорта для того, чтобы оценить общий его объем.
Тем не менее то, что я узнал в ходе своих многочисленных расспросов, вызвало у меня мрачные подозрения, что экспорт программ из России почти не существует или он весьма незначителен. У большинства известных мне компаний объем экспорта составляет десятки или сотни тысяч долларов; тех же, у кого этот объем превышает миллион долларов в год, можно пересчитать по пальцам.
Первоначально я оценил годовой экспорт российского софта в 25 млн. долл., включая доходы российских офисов зарубежных компаний. Андрей Свириденко, глава фирмы "Спирит", занимающейся экспортом ПО, в том числе в Японию, предложил свою оценку - примерно 40 млн. долл. в год, больше веря в существование неприметных, но успешно работающих в этой области коллективов. Я приглашаю всех делать свои ставки, но вряд ли эта величина существенно изменится в сторону повышения.
Сорок миллионов долларов - много это или мало? Это оборот не очень большой программистской фирмы в США, где-нибудь из второй половины первой сотни компаний. Эта величина измеряется даже не в процентах от объема мирового рынка, а в десятитысячных долях от него.
Как известно, в 1996 г. мировой рынок программного обеспечения оценивался более чем в 120 млрд. долл., а российский рынок, включая заказное ПО, по данным фирмы "Дейтор", имел оборот около 250 млн. долл. (на мой взгляд, эта оценка несколько завышена). Таким образом, доля нашего рынка составляет около одной пятисотой от мирового рынка, а экспорт ПО - лишь десятитысячные доли от его объема.
Что касается персональных компьютеров, то из 60 млн. ПК, продаваемых в мире, 1 - 1,2 млн. приходятся на Россию, т. е. доля нашей страны - одна пятидесятая. Немного, но все же это в 10 раз больше, чем доля софта.
Так что, подводя итоги, можно сказать, что с экспортом отечественного ПО дела у нас обстоят плохо.
Пожалуй, при желании можно найти причины слабого роста экспорта ПО, но вряд ли они будут достаточно убедительными.
Сначала можно было бы говорить, что нет разработок, доведенных до уровня продуктов, так как отсутствует технологический цикл; потом - что нет опыта продаж; потом - что в первый год выхода на мировой рынок не так просто продать на большие суммы, и т. д. Но прошло уже более пяти лет со времени первых крупных продаж на западных рынках, когда фирма "ПараГраф" продала программы распознавания рукописного текста фирме Apple, а "Стиплер" и Cognitive Technologies выдали фирме Corel лицензии соответственно на электронную таблицу Spider и программу распознавания печатного текста. А где же новые достижения?
Конечно, сейчас тоже есть заметные успехи. Например, компания Bit заключила контракт с фирмой Samsung на поставку программы оптического распознавания; фирма "Стоик" выдала лицензию фирме NEC на пакет обработки изображений Pictureman, разработанный с участием фирмы "Спирит"; московский офис Samsung Software Centre распространил разработанный им почтовый пакет. Я уже не говорю про лицензии, выданные компанией "ПараГраф": только в Японии на машинах IBM Aptiva было предустановлено более полумиллиона ее "Виртуальных домашних музеев".
Но все это, к сожалению, не приводит к существенному расширению экспорта, и его объемы, вероятнее всего, остаются на прежнем уровне.
Оптимистичные предпосылки
Программный экспорт технологически возможен (и долгое время казалось, что это неизбежно произойдет) благодаря наличию следующих предпосылок:
1. Число профессиональных программистов в России еще недавно оценивалось более чем в 100 тыс. специалистов, что составляет не менее 5% от "мировых запасов" программистов.
2. Кроме того, многие разработки, сделанные еще во времена социализма, имеют большое практические значение и России остается только превратить их в коммерческие продукты. Этот ресурс - запас разработок - может быть даже более важен, чем наличие большого числа программистов. То, что такой ресурс достаточно быстро был исчерпан, произошло, на мой взгляд, в связи с тем, что эти разработки морально устарели, а ставки были сделаны на продажу технологий, а не продуктов (они, естественно, намного дешевле).
3. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов устоявшийся авторитет российских программистов. Андрей Пандре, основатель одного из первых советских компьютерных совместных предприятий "Интерквадро", работающий сейчас в Бостоне, рассказал мне такую историю. Когда его фирма пригласила инвесторов, то они задали вопрос: есть ли у вас программисты из России? Тут же был представлен Андрей. Инвесторы сочли, что этого недостаточно, и сказали, что если бы в фирме работали хотя бы три российских программиста, то они бы сразу же вложили деньги. Немедленно Андрею дали возможность нанять еще двух специалистов из России (с выгодой и для него).
Что нам мешает?
Высказываемое мною мнение отражает мнение людей, с которыми я разговаривал в ходе подготовки этого материала; в их числе были Михаил Серебряный, генеральный директор компании DataX/Florin, Андрей Свириденко, президент компании "Спирит", Алексей Грицай, председатель фирмы "Дока". Все они имеют солидный опыт в области экспорта отечественного софта.
По их представлению, основное препятствие, сдерживающее рост экспорта отечественного ПО, - это неумение доводить разработки до готовых продуктов, соответствующих западным стандартам. Даже найти специалистов по написанию документации в России весьма непросто.
Михаил Серебряный считает, что главная причина слабости российского экспорта - отсутствие опыта правильной организации работы и управления программистскими проектами, незнание своих конкурентов на западном рынке и особенностей самого этого рынка.
Удивительный для российского менталитета пример привел глава фирмы "Дока" Алексей Грицай. Его фирма предполагала продавать Финляндии программу обучения школьников иностранным языкам. Поскольку языковая часть была сертифицирована основными языковыми институтами, такими, как институт Гете в Германии и Оксфордский университет в Англии, то польза от программы казалось несомненной. Прежде чем использовать ее в школах Финляндии была собрана комиссия, которая признала, что программа сделана очень хорошо и языковая часть прекрасна, но добавила, что продукт нельзя использовать в школах, поскольку+ в нем неправильно трактуется роль женщины в современном мире. Комиссии показалось неприемлемым то, что во всех обучающих ситуациях, которые используются в программе, в роли босса и других значимых ролях выступает мужчина, а женщина всегда оказывается на вторых ролях.
Другой пример часто приводит Степан Пачиков, директор фирмы "ПараГраф Интернэшнл". По российским понятиям хорошо, если фирма занимается трехмерной графикой, играми, распознаванием рукописного текста, шрифтами, да еще и медицинским софтом. Но по американским меркам такая диверсифицированность настолько негативная характеристика, что лучше скрывать какие-то разработки или отделять их в специальный бизнес. Специализация - это обязательное условие успеха в США, малопонятное в России, где подогреваемые нестабильностью менеджеры говорят о необходимости постоянно раскладывать яйца по разным корзинам.
Возможен ли крупномасштабный экспорт
Возможен ли вообще российский крупномасштабный экспорт софта?
Прямой укор нам - Индия. По разным оценкам, экспорт программного обеспечения из Индии составляет от полумиллиарда до двух миллиардов долларов ежегодно. Можно, конечно, сказать, что этот экспорт основан на контрактном программировании и это нас недостойно. К тому же, по точному замечанию Андрея Свириденко, контрактное программирование в России уже практически невозможно, по крайней мере в Москве, из-за высокой оплаты труда программистов (в Индии программисты получают около 300 долл. в месяц).
Можно вспомнить о поддержке своих программистов, которую оказало правительство Индии, но и у нас в России правительство тогда еще Советского Союза вложило огромные средства в создание собственной индустрии программирования, а затем провело приватизацию, чем тоже создало прекрасные стартовые условия.
Так в чем же причина нашего отставания в этой области? Думаю, в той позиции, которую занимают руководители компаний.
Почему же экспорт слаб?
Безразличное отношение к проблемам роста экспорта отечественного софта наглядно продемонстрировала конференция "Компьютерный бизнес России".
Казалось бы, тема экспорта софта должна была бы привлечь общее внимание, поскольку:
- программирование самая выгодная область компьютерной индустрии вообще, она развивается феноменально быстро. Производство выгодно не менее, чем торговля или финансовые операции. Для России малобюджетное программирование, может быть, - самая привлекательная во всей компьютерной индустрии область, в которой легче всего преуспеть;
- можно ожидать, что уже в ближайшую пару лет несколько российских фирм перегонят по объемам собственных продаж Microsoft на российском рынке (у ряда российских фирм оборот уже сегодня под 10 млн. долл.);
- экспорт более выгоден отечественным фирмам, поскольку объем мирового рынка в сотни раз превышает российский.
Однако интерес к круглому столу по экспорту софта на конференции был весьма незначителен, большинство участников предпочло пойти на сессию, где шло обсуждение проблем розничной торговли.
Я думаю, что в этом и таится разгадка. Большого экспорта нет только потому, что к нему нет большого интереса.
Интерес можно мерить разными критериями, например амбициями и настойчивостью. В начале 90-х годов, когда приезжал Фред Ланга, только и было разговоров о том, как Россия (СССР) догонит и перегонит по софту крупные компании. Говорили не о том, как суметь продать на миллионы, а как сделать это эффективно. Для Степана Пачикова, главы "ПараГрафа", в те времена примером для подражания служили Bell Labs и Microsoft.
Успех "ПараГрафа" несомненен - более 40 человек в Калифорнии, сотня специалистов в Москве, передовые продукты в наиболее престижной и быстро развивающейся области программирования, и в значительной степени успех этот объясняется амбициями Степана и фирмы в целом.
Хочу сказать, что интерес к теме экспорта отечественного ПО у меня вовсе не платонический. Потенциально экспорт - это ощутимые деньги. Реально можно говорить о более чем ста миллионах долларов в год, что с учетом нормы прибыли выгоднее, чем продажа оборудования в пять раз большего объема. Потенциал в экспорте есть. А вот есть ли готовность развивать его, чтобы взять эти деньги?
Выход - профессиональные ассоциации
Если бы российская индустрия программирования имела больший престиж и опыт успешного экспорта, то это было бы выгодно всем. Достижению такой цели могут помочь профессиональные ассоциации.
Такого рода ассоциации существуют во всем мире. В США наиболее заметна SPA (Software Publishers Association), в которой более двух тысяч членов.
В России в начале 90-х была создана АППП (Ассоциация поставщиков программных продуктов), но она умерла, когда вступительные взносы в нее стали выше, чем в SPA, где-то на уровне 5 тыс. долл. Может ли индустрия жить без ассоциации? Да, но она будет меньше процветать, чем с ней. Отсутствие ассоциации - это тоже симптом отсутствия веры в большие деньги, доступные в этой отрасли. Мне пришлось говорить с президентом SPA Кеннетом Уошем, который недоумевал, почему во всех странах бывшего соцлагеря есть свои программистские ассоциации и только в России их нет, хотя здесь сосредоточено наибольшее число программистов и фирм. Я не смог объяснить ему этот феномен.
Итак, что я предлагаю.
Начать дискуссию о проблемах экспорта отечественного ПО в профессиональной компьютерной прессе и попытаться создать (возродить) профессиональную ассоциацию программистских фирм. Кстати, это предложение очень четко высказал Михаил Серебряный (фирма DataX/Florin). К нему я и предлагаю обращаться желающим продолжить эту тему (misha@florin.ru).
Мою статью прошу рассматривать не как маркетинговое исследование, а как детективную историю, рассказанную с целью найти упущенные сотни миллионов долларов (в год!).
Леонид Малков
Леонид Малков - президент фирмы "Русское слово". К нему можно обратиться по адресу: malkov@prginter.msk.su.
ОТ РЕДАКЦИИ
Россия всегда славилась своими программистами. Кто знает, может, климатические условия у нас особенно подходящие для их появления на свет. Были годы, когда среди выпускников технических вузов превалировали программисты (кто по призванию, кто по диплому). Заниматься программированием было модно и интересно. Ожидалось, что случившийся "демографический" всплеск окажет заметное влияние на развитие отечественной и даже мировой программной индустрии.
О том, почему этого не произошло (по крайней мере в крупных масштабах), рассуждает Леонид Малков, президент фирмы "Русское слово", много лет проработавший в фирме "ПараГраф", для которой экспорт собственного ПО - дело естественное и привычное.
В основу статьи положены диалоги во время круглого стола "Экспорт отечественного ПО", проведенного Леонидом в начале апреля на конференции "Компьютерный бизнес России", организованной фирмой "Дейтор".
